Р. Ибрагимов
Журнал «ПРОДЖИ» №4 (61), 2017
Ибрагимов Рустам Юрьевич
доктор социологических наук, профессор,
генеральный директор Института стратегии национальной безопасности.
История Кавказа и Дагестана не знает более крупной политической фигуры, чем Имам Шамиль. Имама Шамиля освятили доброй славой историки Российской империи, стран Востока и Запада задолго до появления на мировой арене Советского Союза.
Имам Шамиль стал легендарной личностью, воплощением стремления к Свободе и Справедливости. На примере его борьбы и жизни воспитывались несколько поколений кавказцев, вокруг его имени ломались политические «копья» разных идеологий.
Неоценима роль Имама Шамиля в укреплении веры и духовности горцев, веры в собственные силы народа, избравшего Путь Истины и Справедливости.
В годы войны с фашизмом наряду с именами Дмитрия Донского, Суворова, Ушакова имя легендарного Шамиля вдохновляло сынов Дагестана и России на патриотические и ратные подвиги в борьбе с немецкими захватчиками. Танковая колонна имени Шамиля прошла с боями тысячи километров, нанесла огромный урон врагу.
Имам Шамиль – духовный вождь, признанный всем миром, истинными учеными-историками, военными специалистами как гениальный полководец, создатель государства Имамат.
Но безупречная личность Имама Шамиля, как и многих Великих, оказалась удобной для политических манипуляций и спекуляций.
Для каких только целей не пытались и не пытаются использовать имя Шамиля! …Политика, карьера, кто-то хочет объявить себя продолжателем дела Имама…
Ангажированные великорусские ура-патриоты от Кавказа провозглашают имя Шамиля олицетворением русско-кавказской дружбы.
Удельные националисты видят в Шамиле ярого фанатика и врага Российской империи, используют как символ борьбы против России.
Околонаучные невежды и мародеры-лжеисторики выставляют пораженцем, добровольно сдавшимся в плен и сложившим оружие.
Фальсификаторы истории, горе-писатели, вне всякой связи с реальными событиями, без объективного анализа источников, документов, свидетельств современников пытаются выставить Шамиля агентом Турции и Англии.
Находятся и те, кто без всякого стыда используют святое дело Имама Шамиля в своем террористическом безумии.
Даже самые выдающиеся современники в угоду времени извращали историю и клеветали на Шамиля.
Единственное правдоподобное и логическое объяснение параноидального бреда фальсификаторов истории – клевета и невежество.
В тринадцатом номере журнала «Большевик» за 1950 г., «наместник» Азербайджана Багиров по указке Сталина и Берии оклеветал Шамиля в своей лживой статье, обвинил: Шамиль являлся агентом турок и англичан. Борьба горцев за свободу была названа реакционной, антинародной, поддерживаемой иностранными державами. Мюридов и Шамиля Багиров представил жестокими дикарями, кучкой религиозных фанатиков.
22 сентября 1950 г. было опубликовано решение Академии Наук СССР «Об антимарксистской оценке движения мюридов и Шамиля в работах научных Исследователей Академии Наук СССР». Литературные произведения, исторически правдиво отражающие эпоху Шамиля были изъяты из обращения.
Историки Г. Гусейнов, Р. Магомедов и другие были обвинены в «искажении исторической правды» и осуждены за «политически вредную интерпретацию мюридизма», «неправильные, антиисторические взгляды на феодально-монархическое движение Шамиля».
Книга Гусейнова об освободительной борьбе горцев, изданная Академией Наук, была изъята из обращения как «буржуазно-националистическая». Присужденная Гусейнову сталинская премия – отобрана, докторская диссертация объявлена недействительной. Травля и издевательство довели Гусейнова до совершения самоубийства.
Расул Магомедов – первый доктор исторических наук в Дагестане, профессор, автор более 400 научных работ по истории, этнографии, культуре Дагестана, жизненным кредо которого было писать правду истории – еще в 1939 году, в период культа личности написал «Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля». Расула Магомедова сняли со всех постов, лишили всех званий, в том числе и доктора наук. Власти требовали публичного заявления, что Имам Шамиль был шпионом иностранных государств, признания, что написанное им о Кавказской войне – грубая ошибка. Но ученый не изменил исторической правде, не отказался, ни от одной строчки в своих трудах. Ему пришлось вторично защищать докторскую диссертацию.
Мариам Ибрагимова – автор масштабного художественно-исторического романа-трилогии «Имам Шамиль» – двадцать пять лет с пером в руках защищала Шамиля от очернительства и клеветы.
Чтобы сохранить рукопись от преследований власти, она четырежды переписывала ее от руки и рассылала своим верным друзьям. Ее пытались заставить замолчать, а когда это не удалось, судьба ее была почти предрешена.
Лишь смерть Сталина и расстрел Берии сделали возможным остановить ложь, очернительство личности Шамиля и фальсификацию истории Кавказской войны.
Очернение Шамиля продолжалось и позже.
«Одно позитивное упоминание имени шейха Шамиля могло дорого обойтись смельчаку в годы Советской власти.
Историк-кавказовед М. Блиев представлял русских в виде жертв злодеяний Шамиля.
«Литературный поденщик» В. Пикуль в своих бульварных творениях изображал Шамиля и его сыновей в виде садистов.
«И сегодня находятся невежественные писаки, которые рады стараться переписать историю и посылают лживые, фальшивые, невежественные, пропитанные эмоциональной ненавистью статейки в редакции со своими бредовыми мнениями о великом Имаме.
На самом деле, и они, и те редакции, которые публикуют их, обрекают себя на бесславие.
И если таким образом они преследуют цель стать известными, то непременно обретут то, к чему стремятся, да только такой унизительной будет их слава в глазах и дагестанцев, и всего разумного мира, что рано или поздно они пожалеют о своих статейках.
Слово не птица, поэтому лучше придерживать его в надежной клетке, не пачкать историю и уважать имена Титанов своего времени».
Но, пожалуй, основной плацдарм, где копошатся современные циничные хулители исторической славы великого Имама – неконтролируемые просторы Интернета, где появляются во множестве сочащиеся ядом комментарии невежд и злопыхателей, мечтающих скандально выделиться, в своем ничтожестве возомнив себя ниспровергателями Великих, причем в той области, о которой не имеют ни малейшего представления.
…Если обратиться к изуверским технологиям власти Шамиля, сомнения в характере его личности превращаются в пепел.
…он подверг избиениям плетью родную мать для того, чтобы удержать в состоянии войны с Россией чеченский народ.
…Такого рода демонстрирование «справедливости» стало прологом в становлении бескрайней тирании.
…За нежелание жить по шариату Шамиля сжигались целые деревни вместе с живыми людьми.
…Люди, еще недавно свободные чеченцы и дагестанцы, подвергались наказанию за танцы, песни, употребление вина и табака.
…Такого деспота Кавказ не видел ни до Шамиля, ни после него. Таким образом, тоталитарная теократически-военная машина тирана проехала катком по институтам демократии Чечни и Дагестана.
…Понятно, что Шамиль был не идейным борцом за социально-политические и религиозные идеалы, а скорее величайшим властолюбцем.
…Но истинные причины Кавказской войны таятся в свирепстве «величайшего человека.
О таких … прекрасно сказал Расул Гамзатов – «шамилееды».
Сегодня как никогда важно глубокое понимание личности Шамиля для воспитания молодого поколения кавказцев, сознание долга перед памятью великого праведника, справедливо воспетого одними и клеветнически поруганного другими, легендарного и реального одновременно, предводителя отважных кавказских мюридов.
Личность Шамиля, как каждого великого человека неоднозначна, можно по-разному относиться к деяниям Шамиля, но отнять у Шамиля его величие невозможно. Он всегда был гордостью народа.
Отнимать у Шамиля его величие – это все равно что отнимать величие у величайших полководцев и государственных деятелей: Суворова, Петра I, Александра Невского, Кутузова, Багратиона, Наполеона, Александра Македонского, Г. Жукова и многих других.
«Люди с черно-белым мышлением, жестко делящие мир на «своих» и «чужих», видящие в «чужих» врагов, возводящие в абсолют лишь уклад своего племени, – эти люди обрекают на бессмысленную и беспощадную войну на уничтожение окружающих и себя самих.
Тем важнее и ценнее опыт тех, кто способен понять, что народная польза состоит в мире и согласии.
К таким людям относится Имам Шамиль, для некоторых являющийся знаменем войны. Избрав первоначально путь вооруженной борьбы, он принял мир. Двадцать пять лет воевал Шамиль с Россией, а затем назвал ее своим Отечеством.
Мы слишком часто смотрим на тот век через призму Кавказской войны, забывая о том, как регион становился неотъемлемой частью русской культуры (вспомним кавказские мотивы в творчестве Пушкина, Лермонтова, Льва Толстого…)»[1].
Начало Кавказской войны традиционно связывается с именем генерала А.П. Ермолова – главнокомандующего отдельным Кавказским корпусом с 1816 по 1826 год.
После завершения войн с Турцией (1806-1812) и Персией (1804-1813) Россия завладела территорией современных Грузии и Азербайджана, но Северный Кавказ, населенный воинственными племенами, где не было русской власти, стратегически препятствовал установлению господства Российской империи в Закавказье.
К тому времени история дружественных отношений России и горцев Северного Кавказа насчитывала не одно столетие.
Начало этой дружбы положило прибытие в Дагестан Петра I в 1722 году.
Горцы не были против России, а сами добровольно предпринимали попытки объединения с Россией.
Прием Петра I шамхалом Тарковским Адиль-Гиреем, который посылал посольство к Петру с просьбой о подданстве России, говорит о начале взаимоотношений русского народа и дагестанских горцев.
Начало общения дагестанских горцев с русскими возникло задолго до похода Петра – в начале XVII века, когда шамхал Гирей Тарковский оказал услугу Русскому государству при преследовании Заруцкого[2], а затем просил защиты у царя Михаила Федоровича от притеснений своего дяди султана Махмуда-мирзы. В 1615 году шамхал Гирей добровольно принял подданство России.
Султанство Елисуйское еще в 1803 году приняло подданство России. Ахмет-хан старался входить в непосредственные отношения с русскими. В 1807 году он прибыл в Тифлис для личного изъявления покорности. В доказательство своего усердия и в залог нерушимой верности царю он оставил аманатом (заложником) сына своего Даниэль-бека. Это был первый человек из лезгин, отдавший своего сына в Тифлисское благородное училище.
Вот на этом опыте дружественных отношений и должна была основываться политика России в XIX веке, а не на стратегии Ермолова.
Ермолов методично «усмирял» Кавказ жестокостью, стратегической колонизацией, тактикой «выжженной земли».
Ермолов попрал права мусульман-горцев и притеснил мусульманское духовенство, запретил мусульманам паломничество в Мекку и Медину. Пораженные в своих гражданских и религиозных правах и жизни горцы в этом распоряжении Ермолова усмотрели посягательство на изменение одного из основных столпов их религии. Начались волнения, и в Кюринском ханстве, в селении Яраг впервые прозвучала проповедь с призывом мусульман к «священной войне».
К простому народу и представителям духовенства горцев Ермолов относился деспотично. Через два года после назначения Ермолова наместником Кавказа – в 1818 году – введенный им жестокий жандармский режим, репрессии и насилие над горцами привели к возмущению, которое вылилось в грандиозное восстание в Чечне, возглавленное Бей-Булатом.
Оно продолжалось до 1824 года. Несмотря на жесточайшую расправу с повстанцами, оно нашло отклик у горцев Дагестана. Уже тогда объявление «священной войны» выражало собой протест горцев против колониального гнета и карательной политики Ермолова.
Можно с уверенностью сказать, что именно эта жестокая политика управления Кавказом привела к многолетней кровопролитной Кавказской войне.
Действия Ермолова на Кавказе были направлены на уничтожение всего «нерусского». Те же меры проводились и другими наместниками до тех пор, пока они не пришли к убеждению, что уничтожение всего «нерусского» на Кавказе может быть достигнуто только с уничтожением самих горцев.
Главной задачей генерал-фельдмаршала И.Ф. Паскевича, назначенного в 1826 г. командующим русскими войсками на Кавказе на смену Ермолову были военные кампании с Персией (1826–1827), затем с Турцией (1828–1829). «Усмирение» горских племен отодвинулось на второй план.
Именно в это время на Кавказе возрождается мюридизм.
Мюридизм до возникновения движения Шамиля и других Имамов существовал как дервишский[3] орден, который проповедовал нравственное совершенство, отречение от земных благ. Возник мюридизм на основе учения тарикат. Тарикат – путь познания Бога, учение о достижении духовного совершенства через познание действий Пророка, желание по доброй воле приблизиться к его святости.
Этому учению были чужды политические цели, поскольку оно возвышало чисто религиозный дух своих последователей. Но возвышение этого религиозного духа и привело к «священной войне», когда иноверцы-завоеватели попытались насильственно, покоряя народы Дагестана, противостоять требованиям основ мусульманской религии.
Именно к двадцатым годам XIX столетия, когда была предпринята попытка силой оружия подчинить своей власти горцев Кавказа, мюридизм приобрел политический характер и призыв к «священной войне» стал его первой проповедью.
В ту эпоху мюридизм являлся религиозным идеалом, духовно-нравственной оболочкой возникшей освободительной борьбы народов Кавказа. Национально-освободительное движение, борьба против иноземцев, наряду с требованиями свободы, гражданского равноправия, требуют и свободы вероисповедания.
Политика Шамиля в первой половине XIX столетия не была направлена против русского народа. Испокон веков народы Дагестана, как и прочие народы Кавказа и Закавказья, вели отчаянную борьбу за свою свободу и независимость, за каждый клочок своей земли с различными завоевателями, единоверными и иноверными.
Народности Дагестана, прекрасно понимая все экономические, политические, культурные выгоды и перспективы – как Грузия, Кабарда и другие – добровольно могли бы войти в состав России на правах подданных в случае ненасильственного, братского присоединения.
Присоединение Дагестана к России как к крупному государству, к Империи с развитой экономикой и культурой, стоящей гораздо выше других соседних стран, способствовало развитию экономики и культуры Дагестана, а также ликвидации угрозы агрессии со стороны Турции, Ирана, прекращения междоусобных войн, веками разорявших край.
Мюридизм и движение Шамиля были порождены непониманием общественно-политической обстановки на Кавказе со стороны царского правительства, варварским отношением к горцам как к «дикарям» и «туземцам», стратегией выжженной земли, жесточайшими карательными методами Ермолова, направленными на физическое уничтожение горцев, тогда как народам Кавказа, всем вместе и каждому в отдельности, было неприемлемо насильственное присоединение к России.
Дагестан до создания Имамата (1828 г.) представлял собой мелкораздробленные феодальные и полуфеодальные владения, ханства, майсумства, уцмийства, первобытные родоплеменные общины и поселения, вольные общества, управляемые выборными старшинами и духовенством. Существовало невольничество, была развита работорговля. При ханах Аварии и Кази-Кумуха были целые аулы, населенные рабами. Со всем подвластным народом правитель мог поступать как ему угодно, пользуясь неограниченной властью. Он творил и суд, и расправу.
Шамиль был прогрессивным деятелем именно потому, что впервые на территории не только Кавказа, но и России создал единое демократическое государство («Великий демократ Шамиль». К. Маркс), сплоченное идеологией мюридизма, сумел объединить почти весь Дагестан, сосредоточил в своих руках высшую светскую и духовную власть, объединив мелкие владения и раздробленные территории, создал аппарат государственной и духовной власти. Ввел единое для всех шариатское законодательство, на основе которого во многих мусульманских странах тогда держалась государственная власть.
Мюриды Имама Шамиля – лучшие воины в истории Кавказа – могли отразить удары любого противника, даже несмотря на их численный перевес.
В боях за Ахульго Имам с тысячей мюридов противостоял почти четырнадцатитысячному русскому воинству и потерял убитыми 300 мюридов.
Шамиль создал единую государственную казну, организовал систему сбора налогов, поощрял торговлю, способствовал развитию различных ремесел, уничтожил сословное деление народов.
Важно еще то, что он освободил от зависимости рабов, тогда как царским правительством крепостное право было ликвидировано только в 1868 году, причем формально и не полностью.
Большое внимание Шамиль уделял наукам, знаниям, муталимам (учащимся), выделял большие средства из казны (байт-уль-мал) на распространение знаний (ильму), создавал медресе, одаренных людей освобождал от газавата для изучения наук.
При Шамиле уровень грамотности горцев вырос в десять раз. Русский ученый, генерал Услар пишет: «Если сравнить население и число медресе в Дагестане того времени, уровень грамотности дагестанцев намного превышал уровень грамотности европейцев».
В Имамате Шамиля были целые слободы и поселения русских солдат. Офицеры, мастераоружейники, артиллеристы использовались Шамилем как специалисты в мирные дни и как союзники в военное время. Большинство из них принимали ислам и на равных правах со всеми жили в Дагестане.
Имам запретил употребление спиртных напитков, курение, ликвидировал ханские привилегии, освободил рабов. Женщины оказались в более свободном положении.
В Имамате все народности пользовались равными правами, что способствовало укреплению единства.
«У Имама Шамиля, как и у Пророка (мир ему и благословение), не было цели уничтожить неверующих.
Потому что в Шариате есть такое правило, о котором Рамазан Бути пишет в книге «Аль-джихад филь-Ислами», что поистине джихад с оружием осуществляется с целью устранения вражды, а не с целью уничтожения неверия.
Доказательством служит факт, что Имам Шамиль, как и Пророк (мир ему и благословение), перед газаватом своим мюридам говорил: «Не убивайте стариков, женщин и детей, не рубите деревья, не сжигайте поля, если вы заключите мир даже с кяфирами, не нарушайте его».
Из этого понятно, что целью Имама и его мюридов не было уничтожение неверующих. К своим пленным Имам относился с уважением. Он их уважал, не принуждал принять Ислам. Пишется, что пленным Имам Шамиль давал свободно исповедовать их религию – Христианство»[4].
Шамиль не желал воевать в Россией, стремился покончить с войной и заключить мир. Соглашения о перемириях Шамиль всегда неукоснительно соблюдал, тогда как российская сторона неоднократно их нарушала.
В 1834 – 1835 гг. Шамиль заключил перемирие с находящимся на русской службе местным владетелем шамхалом Тарковским Сулейман-ханом, в котором:
Шамиль признавал верховенство России.
Шамиль обязывался не делать набегов на равнинные земли сам и удерживать от этого других.
Шамхал, от имени императора России признавал власть Имама в горах и сам обязывался не предпринимать военных действий.
Шамиль полагал, что мир, заключенный с ставленником русского царя есть мир с его «хозяином» – русским императором.
Это соглашение позволило Шамилю создать государство Имамат.
Летом 1836 г. русские войска, нарушив перемирие, вновь активизировали свою деятельность в горах.
В июле 1836 г. Шамиль пишет письмо командующему войсками Левого фланга Кавказской линии генерал-майору Ф.Ф. Клюки фон Клюгенау:
«От нуждающегося в Аллахе писца, поручившего все дела своему могущественному покровителю Аллаху, Шамиля, к генерал-майору Клюки, командующему крепостью Шура[5].
Не тайна для вас, что между мной и русским государем в прошлые годы было заключено окончательное соглашение о полном перемирии.
И я выдал в аманаты[6] самого любимого моего родственника – сына моего дяди…
Я вернул русских пленных и препятствовал тем, кто направляется на равнину с целью набега.
И русские не видели от меня никакой измены. <…>
Однако вы нарушили это упомянутое соглашение и вознамерились коварно обмануть меня, так же как и лицемеры прежде поступали вероломно и нападали на какой-либо из преданных нам аулов.
И, вне сомнения, с помощью Аллаха всевышнего и с его поддержкой я соберу все войска Ислама… и пойду войной против вероломного, будь то русские или другие.
И на мне нет вины, так как соглашение нарушили вы и сделали несостоятельным перемирие, вторгшись в аул, подвластный нам.
И если вы не хотите беспорядков и возмущения, то пусть оставят в покое меня и все селения Аварского вилайата, на которые ниспослал благословение Аллах всевышний, и пусть успокоятся в своих местах, так же как и я оставил их и все подвластные им селения и успокоился в своих владениях»[7].
Шамиль пишет начальнику Военно-окружного управления в Дагестане генерал-майору О.А. Реуту (получено Реутом 22 ноября 1836 г.):
«…Если вы предпочитаете мир и соглашение с нами, а мы хотим мира с вами, то заключайте добрый мир со всеми, без коварства и обмана.
А если вы хотите вести войну, то знайте: мы мужчины, которые не отказываются от нее.
Раньше мы уже договаривались с вами о мире и перемирии, но потом вы нарушили его, неоднократно выступая против нас.
Поэтому следует винить вас, а не нас.
Слава Аллаху от начала и до конца, явно и тайно».
В ноябре 1836-го шамиль пишет письмо Клюгенау:
«От Шамиля, нуждающегося в Аллахе раба, к генералу крепости Шура. Уведомляю тебя о том, что я желаю мира и спокойствия, как и прежде; с моей стороны по отношению к вам не было измены.
И знайте, что я, пока жив, не нарушу мира с вами.
Но вы не верите моим словам, хотя я говорю правду, а верите клеветникам, хотя они лгут.
И если у вас есть хоть капля благоразумия, подумайте о последствиях. Я удивляюсь вашей нерассудительности. Я написал это письмо с посыльным (посыльный – чиркеевский старшина Джамал – прим. авт.)».
Клюгенау в ответ на письмо Шамиля сообщает посыльному Джамалу:
«…Ныне его высокопревосходительство в предписании своем военно-окружному начальнику генерал-майору Реуту дал знать, чтобы от Шамиля никаких писем не принимать и воспретить вам без особого приказания вмешиваться в дела, для вас совершенно посторонние, а также не входить ни в какое посредничество между нами и Шамилем.
Ежели сей последний действительно желает остаться спокойным и дает слово не распространять своего шариата, то может обратиться с просьбою о даровании сей милости прямо к господину корпусному командиру или через генерала Реута и при том случае представить сына своего в аманаты в город Тифлис, где его превосходительство расположил доставить ему приличное образование.
Таковую волю его превосходительства, сообщенную мне в предписании господина генерал-майора Реута от 11 сего декабря за № 269, сообщаю вам для должного на будущее время согласно оной с вашей стороны исполнения и объявления о том Шамилю».
Весной 1837-го Шамиль пишет генерал-адъютанту барону Г.В. Розену:
«От Шамиля, уповающего на Аллаха всевышнего раба, к Вашему высокоблагородию, командующему многочисленными войсками и огромными территориями, правителю Дагестана, великому сардару барону Розену.
…Знай же, что я хочу перемирия и примирения с русским Государем – правителем великой державы, без всякого сомнения.
До сего дня я не переставал стремиться к этому и не причинял вреда вашим укреплениям и вашим наместникам, пока они не захотели овладеть нами и не вышли с войной против нас.
И если будет соглашение о перемирии и мире между мной и тобой, то он состоится также между тобой и всеми, чьих аманатов я взял… И он свяжет тебя с этими обществами добрыми отношениями, и не будет для тебя от них вреда.
Я хочу только перемирия и мира с вами, пока вы оставляете нас на наших землях, не мешая нам нежелательными действиями.
Сейчас ты – правитель края, и, вероятно, тебя заботит состояние наших дел. Так заставь сидеть молча злонамеренных от нанесения ущерба нашей вере и шариату. И мир тем, кто следует по пути Господа».
Однако война продолжалась. Генералы заволновались только в преддверии поездки Кавказ в октябре 1837 г. императора Николая I, который решил прекратить эту бессмысленную, кровопролитную войну и водворить мир на Кавказе.
Император распорядился о своем желании назначить наместником Шамиля на Кавказе и пригласить его в Тифлис для получения высочайшего прощения и присяги на верность России.
Исполняя волю императора, Клюгенау 18 сентября встретился с Шамилем и предоставил ему следующие гарантии: «Император возвеличит его (Шамиля), окажет ему почет, сделает управляющим делами всех дагестанских мусульман». Генерал уговаривал Имама поехать в Тифлис на аудиенцию к императору, где он получит высочайшее прощение и присягнет на верность государю. Вот тогда восторжествует мир.
Шамиль попросил дать ему время для обсуждения. Клюгенау согласился, но когда они протянули друг другу руки, наиб Ахвердил-Магома схватил Шамиля за руку и со словами: «Не подобает Имаму правоверных подавать руку кяфиру» и встал между ними.
Разгневанный Клюки фон Клюгенау замахнулся костылем на Ахвердил-Магому, тот выхватил кинжал. Шамиль схватил своего наиба за запястье, а другой рукой перехватил генеральский костыль, адъютант штабс-капитан Евдокимов оттащил Клюгенау. Это и решило неудачный исход переговоров.
Шамиль отказался ехать в Тифлис на встречу с императором. Основной его довод: неверие в русские гарантии.
Оснований для недоверия у Шамиля было предостаточно – царские генералы всегда нарушали перемирия.
В 1837 году император Николай I прибыл на Кавказ для встречи с Шамилем, но встреча не состоялась из-за интриг и непонимания.
Шамилю как всем вместе и каждому в отдельности из свободолюбивых сынов гор, было изначально неприемлемо насильственное присоединение Кавказа, когда вооруженное сопротивление оставалось единственным способом отстаивания интересов свободных горцев.
В многолетней изнурительной борьбе с царским самодержавием Имам вел преимущественно оборонительную войну. Его борьба носила освободительный, справедливый характер.
Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что, когда экспедиция князя Воронцова против Шамиля потерпела поражение и сам Воронцов едва избежал плена, Шамиль не воспользовался отступлением пораженного противника, не продолжил преследование, которое обеспечивало ему не только военный успех, но и территориальные выгоды.
Во время начавшихся военных действий России с Турцией Шамиль не направил более десяти тысяч своих отборных мюридов на помощь туркам и не ударил в тыл русским войскам при кровопролитном сражении за Карс в августе 1855 года.
Если бы это случилось, история Кавказа была бы иной.
Лермонтов, Толстой, Бестужев-Марлинский, Грибоедов, Пушкин – все они близко знали горцев, имели среди них друзей, изучали их языки.
С восхищением говорили о своих противниках, безусловно признавая их моральную и историческую правоту, прямо и честно описывали трагические события, участниками которых были сами.
Герцен, Чернышевский, Добролюбов оценивали войну как кровопролитную и бессмысленную, подчеркивали народноосвободительный характер движения, возглавляемого Шамилем. Писали, что «борьба велась со стороны горцев за независимость их страны, за неприкосновенность их быта».
События на Кавказе в XIX веке характерны для гражданской войны, когда брат поднимал руку на брата. Показательно высказывание подполковника Русской армии В.С. Нурова: «Я шел в бой за дело, которое было мне совершенно чуждо. Был тем более далек от того, чтобы считать горцев своими врагами. И всегда восторгался их героическим сопротивлением».
Эти идеи отчетливо прослеживаются в произведениях великих живописцев – Рубо, Верещагина, Репина, Айвазовского, Гагарина, других менее известных, но не менее тонких наблюдателей кавказской жизни девятнадцатого столетия.
Многие просветители и историки осуждали колониальную политику царской России на Кавказе. Борьбу горцев Дагестана и Северного Кавказа считали народноосвободительным движением, важным событием в мировой истории, а Шамиля – великим демократом. Карл Маркс и Фридрих Энгельс восторгались мужеством горцев, храбро сражавшихся с превосходившими силами царских войск, отмечали всемирноисторическое значение этого движения. Они призывали угнетенные колониальные народы мира последовать примеру народов Дагестана и Северного Кавказа, высоко поднявших знамя народноосвободительной борьбы. «Народы, – писал Маркс, – учитесь у них, на что способны люди, желающие остаться свободными».
Русские солдаты, не желавшие сражаться за колонизаторские цели, переходили к Шамилю. Два батальона пехоты, артиллеристы, мастера по литью пушек были из русских. Служили у Шамиля и польские солдаты, офицеры – участники восстания 1830 года.
Шамиль сочувственно относился к русским солдатамперебежчикам, выделял им землю, разрешил построить церковь.
Русские солдаты обучали мюридов строю, стрельбе, учили горцев артиллеристскому делу. С их помощью Шамиль организовал производство огнестрельного оружия, боеприпасов. Среди перебежчиков были кузнецы, плотники, часовщики, другие мастера. Шамиль говорил, что «мы не можем обойтись без этих солдат, они нужны нам при орудиях во время сражений, нужны для починки сломавшихся частей орудия».
Вместе с горцами бок о бок храбро сражались десятки, сотни беглых солдат царской армии: русские, поляки, украинцы и другие.
Русские люди всегда видели в лице Шамиля истинного героя народов Кавказа. Когда победоносная русская армия вступила в последнее убежище Шамиля – Гуниб, сам командующий князь Барятинский поспешил туда. В торжественной обстановке, перед всем войском Барятинский принял Шамиля, оставив при нем личное оружие.
Нет больше войны, нет больше вражды, а есть сама Ее Величество Судьба, распорядившаяся так, что непримиримый к горцам Ермолов – потомок Арслана Мурзы Ермола (в крещении Иоанн), в 1505 г. выехавшего к Великому Князю Василию Ивановичу из Золотой Орды – трижды был женат на горянках, заключав с ними мусульманский брак (кебин), и от всех их имел детей.
От первой жены Сюйду (из аула Тарки) у него родился сын Бахтияр (в крещении Виктор), дослужившийся до генерал-лейтенанта.
Вторая жена Ермолова, Тотай (девушка из аула Кака-Шура), родила ему сыновей – Омара (в крещении Клавдий, служил адъютантом у Наместника Кавказа М. Воронцова), Аллах-Яра (в крещении Север, Петра, умершего совсем молодым, дочь Сапият.
От третьей жены, Султаным (из аула Буглен), родился рано умерший сын Исфендияр.
Это ли не показатель неизбежности единения России и Кавказа?
Письмо, написанное царю Шамилем-пленником, уже глубоким стариком, лишний раз доказывает, что до конца своих дней он оставался человеком высоких моральных качеств:
«Всемилостивейший государь, благодетель мой, постоянные потери кого-либо из членов моего семейства и старческие лета мои заставляют все чаще помышлять о смерти. Судя по расстроенному здоровью моему, я чувствую, что близок тот час, когда Бог призовет меня в селения моих предков. Не страшусь смерти потому, что я постоянно очищаю душу покаяниями и молитвою, но боюсь умереть, не очистив совести семейства и мою душу присягою в верности долга благодетелю моему – тебе, Великому монарху, твоим наследникам и целой России. Ты, Великий государь, победил меня и кавказские народы мне подвластным оружием, ты, Великий государь, подарил мне жизнь; покорил мое сердце благодеяниями. Мой священный долг, как облагодетельствованного, дряхлого старца и покоренного твоею великою душою, внушить детям моим их обязанности перед Россией и ее законными царями. Я завещал питать вечную благодарность к тебе, государь, за все благодеяния, которыми ты меня постоянно окружаешь. Я завещал им быть верноподданными России и полезными слугами новому нашему Отечеству. Успокой мою старость и повели, государь, где ты укажешь (в Калуге, Москве или Петербурге), принести мне и детям моим присягу на вечное верноподданство; я готов произнести ее всенародно. В свидетели верности и чистоты моих помыслов я призываю всемогущего Бога, Великого Пророка Магомеда и даю клятву перед недавно остывшим телом моей наилюбимейшей дочери Нафисат на священном Коране. Соизволь, государь, на мою искреннюю просьбу. Бедный перед Богом, дряхлый старец, верноподданный вашего Императорского Величества – Шамиль» (писано в Калуге, во вторник 25 апреля 1866 г.). (Из документов Ленинградского архива.)
Познав русский народ в Калуге, Шамиль полюбил Россию, потому что был человеком мыслящим, а не слепым фанатиком. Эта любовь выражена в его письме, которое проникнуто глубокой признательностью и искренностью.
Он благодарит правителя, сохранившего жизнь ему и его семейству. Он не боится смерти, но боится умереть, не очистив совести семейства своего и своей души присягой в верности. Эту присягу он готов произнести перед всем народом, ибо в народе он видел решающую силу.
Присяга Шамиля имела символическое значение: он как бы призывал своих соотечественников последовать его примеру. Он завещал своим детям быть верноподданными России и полезными слугами нового Отечества:
«Любимые мои соотечественники! Мир вам! Да хранит вас Аллах в полном здравии и благополучии!
Обращаюсь к тем, кто помнит меня и почитает как старшего брата, отца, сына. Пусть все, кто живет в горах, подумают о себе, глядя на меня. По милости Аллаха и щедрости русского народа я живу хорошо и счастлив. Теперь, когда я вспоминаю наши законы в части содержания пленных, стыжусь при сравнении. Бедный мой народ, вы вместе со мной искали покоя в войнах, переживая несчастья и горе. Оказывается, покой и счастье можно найти только в мирной земной жизни и не только здесь, но и там, в горах.
Если бы я знал, что обрету то, что обрел здесь, давно бы ушел от адских мук, которые терпел много лет на Кавказе. В отношениях с русскими следуйте моему примеру, ибо их деяния, если поставить на чаши весов справедливости, перетянут в сторону добра.
Все мои близкие и родные здоровы, шлют вам хорошие пожелания. Да будет все так, как захочет Аллах. И мир.
Бедный раб Всевышнего Шамиль».
Можно ли больше требовать от Шамиля, когда в наш век находятся люди, неспособные понять того, что «темный горец», «религиозный фанатик», «иностранный агент» понял сто лет тому назад?
«В этой мощнейшей фигуре, настоящей глыбе, в его жизни и опыте содержатся ответы на все проклятые вопросы русско-кавказских отношений. Он – квинтэссенция, альфа и омега Кавказа, в том числе его отношений с Россией.
Все, что было в русско-кавказской дружбе и войне, и все, что еще будет, есть в жизни Шамиля. Поэтому шамилеведение – это алгебра кавказоведения, в ней законы, формулы и алгоритмы решения кавказских задач.
Сколько пронзительных образов и картин дает художнику Шамиль и его эпоха, какая палитра характеров и судеб! Любовь и война, смерть и примирение, честь и бесстыдство, страдание и победы, мудрость и глупость – все смешалось в горах. Пленная, ставшая любимой женой, Шуанет, легендарный наиб Хаджи-Мурад, чеченский герой Байсонгур, усмиритель Ермолов, хитрый Орбелиани, дагестанский вождь черкесов Мухаммад-Амин, дипломат Воронцов, почетный аманат и русский офицер Джамалуддин, другие сыновья Шамиля, два предыдущих Имама, знаменитый врач Пирогов, суфийские шейхи Ярагский и Казикумухский – про каждого из них можно делать отдельный фильм. Это неисчерпаемая драматическая лава.
Шамиль первым объединил Кавказ как общекавказский проект. Он сделал этот регион самобытной политической и культурной реальностью, единым субъектом истории.
Имам объединяет нас всех»[8].
Шамиль, нашедший в себе мужество пересмотреть свои взгляды и привести свой народ к миру, получает возможность не только жить рядом со своей семьей, но и отправляется перед самой смертью в Мекку поклониться святыням.
Господь вознаградил его высшей почестью – для правоверного мусульманина нет высшего счастья, чем упокоиться рядом с могилой Пророка.
Война – это страдания всех, а мир – благо для всех и каждого.
Эпизод пленения Шамиля при Гунибе – это вовсе не захват врага, а долгожданное прекращение братоубийства и торжественная встреча с ним, новым гражданином большой страны.
Единение России и Кавказа…
Так действительно хотели Бог, Судьба, История.
Мы не имеем права забывать, что историческое единство России и Кавказа оплачено кровью наших предков. Об этом нам говорит История, и в этом есть высшее назначение исторической литературы.
Наверное, мы уже начинаем привыкать святотатству, если молчим, когда имя и память Имама Шамиля, прославившего мусульман и Кавказ, порочат невежды – «претенденты на знание истории» – заимствуя друг у друга лжефакты.
«Всевышний наделил Имама Шамиля многими особенностями – караматами[9]. Того, кто выступал против Имама, Всевышний уже на этом свете наказывал, не дожидаясь Ахирата.
То же решение действует и по сегодняшний день, так как после смерти Имама оно не аннулировалось.
Потому, что Всевышний вечно живой и наказывает людей, которые недолюбливают Имама Шамиля даже сегодня»[10].
«Люди Кавказа – прямые потомки некогда величественных и просвещенных народов, их разбросанные камни, которые каждой своей частицей помнят и осознают свое древнейшее происхождение.
Можно сколько угодно ссылаться на исторические справочники и претенциозные исследования ученых. Кавказ, как кремень, хранит свои тайны.
Но вавилонское разноязычие, диаметральное различие в обрядах и исповеданиях как ничто другое указывают на то, что эта земля, простирающаяся от Причерноморья до Каспия, от волжских курганов до донских пойменных лугов, стала пристанищем народов, уходящих от великих и гибельных потрясений, нашедших здесь пищу и кров, ассимилирующих, но не позабывших своих корней.
В сердце каждого кавказца стучатся отголоски крови гуннов, арабов, кельтов, арийцев, взращенных на великолепии своих культур»[11].
При подготовке статьи использована литература исследователей Кавказа: Х.-М. Доного, А. Даниялова, М. Ибрагимовой, А.-Г. Гаджиева, М. Гасан-Гусейнова, Р. Маршаева, М. Рабаданова, архиепископа Феофана, А. Рамазанова, Evroline, А. Меленберга, Р. Мухаметова, М. Дугричилова, Дж. Баддели, С. Эсадзе, М. Гаммера, З. Разумовской.
[1] Феофан, архиепископ Ставропольский и Владикавказский
[2] Иван Мартынович Заруцкий (?, Тарнополь – 1614, Москва) – сторонник Лжедмитрия I, атаман донских казаков, один из виднейших предводителей казачества в эпоху Смуты.
[3] Дервиш (перс. درویش [derviš] «бедняк, нищий») также каландар или календер – мусульманский аналог монаха, аскета; приверженец суфизма.
[4] «Великий Шамиль – Имам Дагестана и Чечни, шейх накшбандийского тариката» (подготовил Ансар Рамазанов):
[5] Темир-Хан-Шура, современный Буйнакск
[6] Заложники
[7] перевод с арабского
[8] Ринат Мухаметов, «Монументальный фильм о Шамиле – дело чести для всего Северного Кавказа». Голос Ислама, октябрь 2012
[9] Кара́мат (араб. کرامة , мн.ч. کرامات) – один из исламских терминов, используемый для названия чудотворений, происходящих с праведными мусульманами или совершаемых ими.
[10] «Великий Шамиль – Имам Дагестана и Чечни, шейх накшбандийского тариката» (подготовил Ансар Рамазанов):
[11] З. Разумовская, «Литература была ее высшим предназначением».
© Публикуемый материал является объектом авторского права. Запрещается копирование, распространение или любое иное использование информации без предварительного письменного согласия правообладателя.
